Назад

Вперед    

Судьба штандарта ахтырских гусар

Октябрь 1917 г. застал 12-й гусарский Ахтырский полк в селе Сенжирей под городом Бульцы (Бессарабися), где он в составе 12-й кавалерийской дивизии находился на отдыхе после тяжелых арьергардных боев в Буковине. В тех боях полк чуть ли не ежедневно попадал в критическое положение из-за дезорганизации русской пехоты, бросавшей при первых выстрелах противника свои позиции одну за другой. Были случаи, когда ахтырские гусары шашками и пиками загоняли отступающую пехоту обратно в окопы¹.

С 20 по 26 октября 1917 г. согласно приказу по дивизии полк был переброшен по железной дороге четырьмя эшелонами в Одессу и расположился по квартирам в селе Усатово. К этому времени полк пополнился после понесённых последних потерь и имел в своем составе четыре эскадрона в среднем по 120 шашек в каждом, полковую пулеметную команду (четыре пулемета), команду связи и взвод трубачей при полковом штандарте. Здесь же впервые в двух эскадронах полка появляются красные флаги. На заданный офицерами полка вопрос «Зачем красные флаги?», был получен ответ: «Чтобы не подумали, что мы старого режима»².

В Одессе полк нес гарнизонную службу, круглосуточно патрулируя районы города, вызывавшие наибольшее опасение в плане возникновения беспорядков. Вскоре в Одессу с полковых складов, располагавшихся в г. Рамони Воронежской губернии, было привезено обмундирование мирного времени – новые бескозырки, доломаны, шинели и прочее. Полк производил прекрасное впечатление: на улице солдаты отдавали честь офицерам, в городе практически прекратились грабежи и бесчинства, жители говорили: «Мы и не думали, что могли сохраниться такие части». Подобное положение дел в полку на фоне общего распада Российской армии сложилось во многом благодаря тому, что председателями полкового комитета избирались по очереди командиры эскадронов, пользовавшиеся авторитетом в полку, о чем свидетельствовало их награждение солдатским Георгиевским крестом с лавровой ветвью. Такую же награду получил и корнет князь Друцкий-Любецкий, который во всем полку считался «отменно храбрым офицером»³.

В ноябре 1917 г. прошли проводы старого боевого командира Георгия Ивановича Елчанинова, прослужившего в полку от корнета до генерала. Проводы были отпразднованы по старой полковой традиции с трубачами и песенниками. Полк принял полковник принц Мансур-Мирза Каджар.

В конце декабря на окраинах Одессы возникли крупные беспорядки: толпа около тысячи человек разгромила завод шампанских вин. На их усмирение был вызван весь полк. После нескольких очередей из пулемета и обозначения атаки 2-м эскадроном толпа в панике разбежалась. Гусары вели себя образцово. За двухдневное пребывание на заводе ни один гусар не позволил себе напиться пьяным.

В 20-х числах декабря 1917 г. началась украинизация полка. Из Центральной украинской рады пришел приказ об увольнении всех тех, кто не считал себя украинцами. По этой причине полк покинул примерно треть гусар-великороссов. Чуть позже поступили приказы о снятии погон и выборном начале. В полку начали появляться признаки распущенности. Многие офицеры также покинули полк. В итоге в Одессе осталось только несколько человек, которые в тот момент по разным причинам не могли уехать и как частные лица⁴.

Полковой Георгиевский штандарт с Александровской юбилейной лентой с отданием воинских почестей был перевезен и поставлен в алтарь Одесского кафедрального собора. 13 января 1918 г. полк перешел на сторону большевиков, но уже к концу месяца окончательно развалился. Разделив лошадей, седла, оружие, цейхгауз, распродав обоз, солдаты в конном строю разъехались по домам⁵.

В виду этих обстоятельств командир 1-го эскадрона ротмистр Георгий Николаевич Псиол и штабс-ротмистр Фома Гаврилович Кроун вывезли штандарт, высочайшие грамоты на все жалованные полку отличия, полковой образ и другие полковые святыни в Киев, где передали все на хранение отцу Псиола – Николая Михайловичу, старому ахтырскому гусару, штабс-ротмистру в отставке 6. Ротмистр Псиол попросил отца беречь их, никому не рассказывать и не передавать без него ни образа, ни штандарта⁷.

Неоднократно предупрежденный заранее о намечавшихся обысках Псиол-старший отправлял свою младшую дочь Евдокию со штандартом на окраину Киева в Лукьяновку к своей племяннице, которая жила там у своей бывшей прислуги в маленьком домике. У нее Евдокия оставалась по нескольку дней до тех пор, пока не миновала опасность обысков⁸.

Летом 1918 г. к Николаю Михайловичу от полковника Н.И.Елчанинова, который в это время формировал в Меджибуже 14-й конно-казачий Ахтырский полк армии Украинской Народной Республики, приехал поручик Д.Н.Спечинский и потребовал передать полковой штандарт и образ. Несмотря на все уговоры, Н.М.Псел стоял на своем и уверял, что у него ничего нет, и где спрятаны полковые реликвии, ему не известно. В итоге поручик Спечинский уехал не солоно хлебавши⁹.

Тем же летом в Новочеркасске собрались 25 офицеров бывшей 12-й кавалерийской дивизии, которые были направлены во 2-й эскадрон 2-го кавалерийского полка. Стремясь к возрождению дивизии, 26 июня 1918 г. бывший командир 12-го драгунского Стародубовского полка полковник И.И.Чекатовский подал рапорт генералу от кавалерии Абраму Михайловичу Доагомирову с ходатайством о формировании дивизиона 12-й кавалерийской дивизии, ьпо получил отказ 10. Однако после того, как стало известно, что изюмским гусарам было разрешено формирование своего дивизиона под сенью родного Штандарта, Чекатовский 24 сентября 1918 г. вновь подал рапорт генералу Драгомирову. В нем он писал, что если вопрос о разрешении на формирование дивизиона заключается только в наличии штандарта, то Георгиевский штандарт 12-го гусарского Ахтырского полка «находится в верных руках старого ахтырца и ждет своего дня, чтобы развернуться над рядами тех, кто составит дивизион 12-й кавалерийской дивизии»¹¹.

Штандарты же других полков дивизии – стародубовских драгун и белгородских улан были сданы в Петроград для снятия вензелей императора Николая II . Вскоре было получено разрешение на формирование дивизиона, но ахтырскому штандарту было не суждено развеваться над его рядами¹².

В ноябре 1919 г. Н.М.Псиол с семьей в теплушке, прикрепленной к бронепоезду, приехал из Киева в Харьков, куда его сын Георгий, к тому времени уже полковник, просил привезти штандарт и полковой образ. В дороге они узнали, что Харьков уже занят частями красных, а куда ушли добровольческие части, было неизвестно. Так семья Псиолов, имея при себе штандарт и полковой образ, путешествовала почти месяц в теплушке, пережив много тяжелых лишений и испытаний 13. 23 декабря 1919 г. они, наконец, прибыли в Одессу, где и прожили ровно месяц. 24 января 1920 г. им пришлось бежать из Одессы, т.к. туда вошли красные части. Им удалось попасть на пароход, идущий в болгарскую Варну.

Обстоятельства снятия штандарта с древка, к сожалению, неизвестны, но логично предположить, что это было сделано еще в Киеве, когда полковая святыня осталась на хранении в семье Псиолов. Из-за опасения, что по пути из Одессы пароход может быть захвачен красными, полотнище было прикреплено к полотенцу, а затем зашито в переднюю полу каракулевого пальто жены Н.М.Псиола – Евдокии 14. По этой же причине полковой образ был оставлен в Одессе у доктора Воробьева, близкого родственника Псиолов.

Уже проживая в Варне, семья получила известие о гибели их сына полковника Г.Н.Псиола¹⁵. В августе 1920 г. в Варну прибыла старшая дочь Мария, которая служила сестрой милосердия в 3-м кавалерийском полку, куда входил дивизион ахтырских гусар и которым до своей гибели командовал полковник Георгий Псиол. Мария привезла разрешение генерала Врангеля переехать в Крым. И 1 октября 1920 г. семья Псиолов, имея при себе штандарт, прибыла в Севастополь, где Н.М.Псиол сообщил об этом коменданту города генерал-майору Г.И.Елчанинову. 31 октября 1920 г. Николай Михайлович передал штандарт прибывшему от Елчанинова ротмистру Нечаеву.

В ноябре 1920 г. семье Псиолов удалось выехать из Севастополя на пароходе «Алексей Михайлович» в Константинополь¹⁶.

Тогда же генерал Елчанинов перевез штандарт в Сербию, откуда в марте 1921 г. полковник В.П.Аглаимов доставил его в Копенгаген и передал августейшему шефу 12-го гусарского Ахтырского полка великой княгине Ольге Александровне¹⁷.

Полковая икона еще долго оставалась в Советской России. Когда Мария Николаевна Псиол после крымской эвакуации приехала в Одессу, то узнала, что доктор Воробьев скончался, но его вдова передала ей полковой образ в целости и сохранности. Мария Псиол четыре раза пыталась бежать из Советской России, но каждый раз боялась брать икону с собой и оставляла ее у родной тетки.

Накануне очередного побега Марии приснился сон, «что она проходит через строй солдат, и брат ее благословляет полковым образом». Решив взять образ с собой, она на этот раз благополучно добралась до Константинополя, где вновь соединилась со своей семьей. Вскоре из Константинополя семья переехала в Сербию, где полковой образ был передан полковнику Аглаимову¹⁸.

Дальнейшая судьба штандарта и иконы пока до конца не ясна. Вероятно, еще при жизни великой княгини Ольги Александровны они были переданы полковому объединению и, по неподтвержденным данным, в настоящее время хранятся в одном из русских православных храмов в Нью-Йорке. Надеемся, что вскоре мы сможем поставить точку в этой непростой истории полковых святынь одной из заслуженных кавалерийских частей Русской армии

---

12 Там же. Д.69. Л.4об.