Взято с сайта "Кадетская перекличка"

Волею судьбы 10-ый юбилейный кадетский съезд происходил в Канаде, где многолетней покровительницей кадетского объединения была Ее Императорское Высочество Вел. Княгиня Ольга Александровна, моя покойная мать.
Она родилась в Петергофе 1-го июня 1882-го года и поэтому является единственным „багрянородным" ребенком императора Александра III. „Багрянородным" называется ребенок, рожденный от царствующего императора — от помазанника Божьего. У греков такого ребенка называли „пурпурогенный". В Византии, в первой христианской империи, этому придавалось особое значение.

Детство ее, хотя и протекало во дворцах, было подчинено строжайщей дисциплине и размеренному порядку в почти спартанских условиях. Самым близким ей человеком была английская няня миссис Элизабет Франклин, по прозвищу „Нана", которая и оставалась при Великой княгине в России на правах друга до своей смерти. Будучи самой младшей в царской семье, моя мать была ближе всех к великому князю Михаилу Александровичу — дяде Мише, который был всего лишь на 4 года старше ее.
В 1894-ом году скончался император Александр III — Царь Миротворец. Ольга Александровна обожала своего отца, мощного, уверенного, повелительного, а в семейном кругу веселого, ласкового и уютного. Потеря такого отца была для 12-летней девочки первым и жестоким ударом. А в жизни ее ожидало еще много тяжелого.

Ее брак с герцогом Ольденбургским был неудачен. Он был страстный игрок, совершенно не интересовавшийся ничем больше. Когда она вышла замуж ей было всего 19 лет. Ему было 33 года. Жизнь во дворце старых Ольденбургов была невеселая. Старый герцог был вспыльчив и, будучи сам энергичною личностью, презирал бесхарактерность своего сына и делал ему часто резкие выговоры, иногда кончавшиеся семейными сценами и бегством мужа Великой Княгини в свой клуб. Он возвращался во дворец лишь на другой день, иногда с новыми картежными долгами. Более свободно дышалось Ольге Александровне в ее собственном имении Ольгино, в Воронежской губернии.

Великая княжна в детстве любила простых русских людей — солдат, матросов, несших службу во дворцах и на императорских яхтах. В имении же она видела вблизи жизнь народа с его радостями и нуждами. Она стала поддерживать местную школу и часто навещала ею созданный деревенский госпиталь, учась у доктора и помогая ему. Городская жизнь, балы и приемы ее не интересовали. Ее душа была открыта красотам природы. С детства она пристрастилась к живописи и продолжала ею увлекаться всю жизнь, куда бы ее ни забрасывала судьба.

Как то, будучи на параде в Павловске, великая княгиня повстречалась с Николаем Александровичем Куликовским, офицером, служившим в лейб-гвардии Кирасирском Ее Величества полку („Синих" или „Гатчинских" кирасирах). Эта встреча оказалось „любовью с первого взгляда". В этом же полку в то же время проходил службу и ее любимый брат и нераздельный друг детства, великий князь Михаил Александрович. По просьбе сестры, Миша вскоре пригласил к себе одновременно моих будущих родителей, где и состоялось официальное знакомство.
Великая Княгиня, будучи очень прямолинейным человеком, жизненный девиз которой можно было определить словами „быть, а не казаться", сразу попросила развод с намерением выйти замуж за молодого офицера. Государь же решил, что она еще молода, жизни не знает и что это вероятно лишь временное увлечение и предложил ей подождать семь лет. Ее старший брат, которого она горячо любила, был для нее одновременно и безусловно императором. И она безропотно подчинилась его решению, смирившись терпеливо ждать семь долгих лет.

Уже с 1901-го года моя мать стала шефом славного 12-го Гусарского Ахтырского полка, единственного в российской армии, получившего от императора Александра I, победителя Наполеона, на знаменитом параде союзников под Парижем в 1814 году право, на вечные времена, носить свои коричневые доломаны (гусарские мундиры), в которых они прославились в походах 1812-го, 13-го и 14-го годов.
Полк стоял в Меджибуже со штабом, расположенным в старой турецкой крепости. Летом 1914 года этот армейский полк прибыл на смотр Государя в Царское Село, где блестяще показал себя Императору и прямо оттуда, не заходя к себе в Меджибуж, ушел на фронт, т.к. в это время внезапно грянула 1-я Мировая Война.
Мой отец Н.А.Куликовский добровольно вступил в ряды Ахтырского полка и с ним ушел на Юго-Западный фронт. А великая княгиня, у которой был известный медицинский опыт, еще со времени ее пребывания в Ольгино, пошла простой сестрой милосердия на тот же участок фронта, в район города Проскурова. И лишь потом, приобретя опыт, она стала начальницей своего госпиталя. Опять в согласии с ее девизом „Быть, а не казаться".

Скромность Ольги Александровны была просто невероятна. Вот эпизод из ее жизни на фронте. Раз великая княгиня посетила свой полк и, обходя окопы, оказалось под австрийским артиллерийским обстрелом. В те рыцарские времена, от сестер милосердия не требовалось быть так близко к линии боев и великую княгиню за проявленную храбрость наградили георгиевскою медалью, которую ей вручил тогдашний начальник 12-ой кавалерийской дивизии генерал барон Маннергейм (впоследствии президент Финляндии). Бедная мама считала, что она ничего героического не сделала и положила медаль в карман своей кожаной куртки. И лишь по мольбам офицеров своего полка, уверявших ее, что награждая шефа полка, награждается и весь полк, она надела медаль себе на грудь.

Прошло уже более семи лет с тех пор, как Ольга Александровна просила о разводе и все это время терпеливо ждала, будучи уверена, что старший брат не забудет ее просьбу. Когда, наконец, пришло извещение от государя об аннулировании ее брака с герцогом Петром Ольденбургскнм, госпиталь великой княгини находился в Киеве, где проживала и ее мать, вдовствующая императрица Мария Феодоровна. 4-го ноября 1916 года в маленькой церковке великая княгиня Ольга Александровна повенчалась с любимым ею ротмистром Николаем Александровичем Куликовским. На свадьбе присутствовали ее мать, вдовствующая императрица, и муж ее сестры, великой княгини Ксении Александровны — Сандро — великий князь Александр Михайлович — мой будущий крестный отец. На свадьбу были приглашены также несколько офицеров Ахтырского полка и сестры милосердия госпиталя Ольги Александровны. Свадьба закончилась ужином в госпитале.

Ольга Александровна была так благодарна Богу за свершившееся долгожданное счастье, что обещала бесстрашно принять все испытания, которые могут встретиться в будущем на ее жизненном пути.

После революции, вдовствующая императрица с обеими дочерьми и их семьями находилась в Крыму, где я и родился 25 августа 1917 года и был крещен Тихоном. Моя мать давно дала обет, еще живя в своем имении в Воронежской губернии, где святитель Тихон Задонский почитался местным святым, своего первенца назвать Тихоном. В Крыму все жили пленниками и весьма тяготились неизвестностью о судьбе царской семьи и вел. князя Михаила Александровича питаясь неясными новостями иногда доходившими до них. Фактически мы все были приговорены к смерти и только борьба между севастопольскими и ялтинскими „советами" за „честь" исполнения приговора спасли нам всем жизнь, так как их препирательство затянулось до прихода немцев.
Но уже в ноябре 1918 г. Германия проиграла войну, немцы отхлынули и в Крым пришли Белые, а с ними и союзники. Английский король Георг V прислал за своей тетей военный корабль „Н.М.5. МагlЬого".
Императрица согласилась эвакуироваться из Крыма при условии, что англичане заберут всех российских граждан, высказавших желание уехать за границу. Это условие было принято и исполнено моряками. Следует упомянуть, что вел. князь Александр Михайлович покинул Крым еще раньше на французском корабле, чтобы представлять Россию на мирных переговорах союзников.
Однако, Клемансо его даже не принял, обозвав Россию „изменницей, потерявшей права участия на конференции победителей". Мои же родители отказались покинуть русскую землю и решили уехать на тогда еще свободную от большевиков, Кубань, в станицу Новоминскую, из которой происходил камер-казак императрицы Марии Федоровны, Тимофей Ксенофонтович Ящик, чтобы жить там арендаторами хутора, среди родни этого честного казака. В Новоминской, весною 1919-го года родился мой брат Гурий, названный так в честь одного из героев братьев Панаевых: Бориса, Гурия и Льва, служивших в мамином Ахтырском полку и павших на полях сражений еще в 1914-м году.

Принимая во внимание, что Государь с семьей, также как и вел. князь Михаил Александрович были зверски убиты и, что на всей территории России из царской семьи осталась только одна Ольга Александровна, которая была очень популярна среди простых людей, т.к. молва широко разнесла по России ее инициативу по сооружению больницы и школы в Ольгине, ее заботу о раненых солдатах и жертвенную работу в прифронтовых госриталях во время войны, - возникла идея провозглашения ее императрицей. Идея эта широко поддерживалась монархическими кругами Белой Армии. То, что она была замужем за „простым смертным", старый сенатор граф Гейден считал положительным фактором, принимая во, внимание демократические веяния, вызванные революцией. Само собою разумеется, что нечестолюбивая и очень скромная Ольга Александровна от такого предложения наотрез отказалась.

Когда красные подступали к станице Новоминской, мои родители были разбужены ночью и, забрав детей, с тремя верными, служившими им женщинами и четырьмя казаками ушли в последнее по русской земле путешествие. В Ростове их приютил датский консул Томас Николаевич Шютте. От него Ольга Александровна узнала, что ее мать уже в Дании. Дом консула был переполнен беженцами, включая и больных тифом, но Бог хранил.

После эвакуации на Принкипо около Константинополя, семья великой княгини переехала в сильно разрушенный Белград в королевстве С.Х.С. (Югославия). В отель, в котором остановилась семья, пришел тогда регент Александр Карагеоргиевич (впоследствии Король Александр 1) и предложил моим родителям, для постоянного жительства, любое имение на бывших Австро-Венгерских территориях. Но императрица мать звала свою дочь к себе в Данию, куда мы вскоре и переехали чтобы постоянно быть при Императрице вплоть до ее смерти в 1928 году.

Летом мы все жили в „Вид'фрэ"- обширной вилле, собственности императрицы и ее двух сестер: вдовствующей Королевы английской Александры и герцогини Кумберландской Тюры. Зимой же жили в Копенгагене, во дворце короля Кристиана 9-го, покойного отца императрицы Марии Феодоровны. Как во дворе, так и на даче продолжалась придворная жизнь в микроскопическом масштабе. При императрице состояли флигель-адьютан князь С.А. Долгорукий и фрейлина Графиня Зина Менгден. В прихожей сидели камер-казак кубанец Ящик и донец старовер Поляков, оба в коричневых с черным черкессках, при кинжалах и револьверах. А снаружи стояли часовые от караула датской гвардии, шефом которой был, в свое время, покойный император Александр III.

Почти каждый год приезжала из Англии погостить вел. княгиня Ксения Александровна со своим младшим сыном Василием. Бывала и ее дочь Ирина Юсупова и, конечно, сестра государыни Марии Феодоровны, герцогиня Кумберландская Тюра, приезжавшая из Гмундена (Австрия). Королева греческая Ольга, двоюродная сестра Императора Александра III, тоже гостила раза два-три. В этот период вел. княгиня Ольга Александровна почти всецело жила для своей стареющей матери.

Осенью в 1928 году, на похороны Государыни прибыло много коронованных особ и принцев. На меня, мальчишку, произвели самое сильное впечатление, король бельгийцев Альберт и его молодой сын Леопольд. Оба высокие, подтянутые, в мундирах цвета хаки, придававшим им воинскую серьезность.

Мои родители купили ферму в 17-ти километрах от Копенгагена, с прекрасным домом скоро ставшим центром русской колонии в Дании. Пасха и Ольгин День бывали особенно многолюдны и веселы. Ольга Александровна также была в контакте со всем миром, ведя обширную переписку со старыми друзьями, с офицерами Гвардейского Экипажа, конвойцами, кирасирами, ахтырцами, стрелками Императорской Фамилии и многими другими.
Великая княгиня стала почетной председательницей ряда эмигрантских организаций, главным образом благотворительных. Тогда же был оценен ее художественный талант и она стала выставлять свои картины не только в Дании, но и в Париже, Лондоне, и Берлине. Значительная часть вырученных, таким образом, денег шла на благотворительность. Иконы, написанные ею, в продажу не поступали - она их только дарила.

Король датский Кристиан X, племянник императрицы Марии Феодоровны, мог бывать резким. Но после того, когда он уяснил, что „бедные родственники" ему обузой быть не собираются, он сменил гнев на милость и даже был очень доволен, когда мы с братом приняли датское подданство, чтобы служить в его армии. С другими датскими родственниками у вел. княгини Ольги Александровны были всегда сердечные отношения. В Сочельник традиционно наша семья приглашалась на три ёлки. Начиналось богатым ужином у одного из двоюродных братьев великой княгини, которых моя мать знала еще мальчиками. Тут было очень непринужденно и весело, зажигалась ёлка, дарились подарки. Затем ехали поздравлять их отца, принца Вальдемара, младшего брата императрицы Марии Феодоровны. Он тогда был старшим по возрасту в королевской семье. Там была рюмочка чего-нибудь и около ёлки собирались другие рдственники. Долго не задерживаясь, поздравив друг друга с праздниками, мы оттуда все вместе на нескольких автомобилях ехали к королю через дворцовый плац, где вызывался караул с выносом знамени, барабаном и флейтой, по всем правилам военного церемониала. У короля, ёлка с подарками и легкая закуска за столом, с шампанским.

Весь этот традиционный уют прекратился после захвата Дании Германией 9-го апреля 1940-го года. Королевская семья замкнулась как бы в неофициальном трауре, а в стране началось вначале пассивное, а затем все развивающееся сопротивление. Отношения между датчанами и немецким вермахтом все ухудшалось. Наконец 29-го августа 1943 года, после отказа датского правительства ввести смертную казнь за саботаж, направленный против оккупантов, датская армия была интернирована.
Флот потопил свои корабли. Король оказался пленником у себя во дворце, окруженный немецкой стражей. Правительство было распущено. 19-го сентября 1944 года датская полиция была арестована и несколько тысяч человек сосланы в Германию.

В течение этих лет, Ольга Александровна продолжала помогать русским в беде. Несмотря на рационные карточки и опасность столкновения с оккупантами, все же передавались через проволоку разные продукты голодающим пленным, пригнанным немцами на разные стратегические постройки в Данию.

5-го мая 1945 года немецкие вооруженные силы сдались союзникам в Голландии, Данин и северной Германии. Опьяняющие дни победы над врагом, освобождения от оккупантов и упоения от наступившего мира. Но русским людям легче не стало. Охота началась с другого конца.
И опять великая княгиня делает все, что в ее силах, чтобы помочь несчастным. Получив письмо от генерала Краснова, которого мои родители лично знали, она поехала к своему двоюродному брату Акселю, самому выдающемуся и дельному из всей королевской семьи. Он все понял и обещал помочь чем может, людям оказавшимся между двух огней. Но судьба казаков и других, выдаваемых советам, была уже давно решена. И никакой писк из Дании, с трудом признанной победителями союзницей, их спасти уже не мог.
Беглецы же, являвшиеся к великой княгине в единоличном порядке, скрывались ею у себя дома, откуда их забирал знакомый датский полицейский и сажал на датские корабли, шедшие в Южную Америку. Эти дела милосердия и повлекли за собой необходимость переезда семьи великой княгини за океан
Советский Союз предъявил датскому правительству ноту, где вел. княгиня Ольга Александровна и католический датский епископ обвинялись как главные сообщники, помогающие врагам народа бежать от праведного отмщения. Принимая во внимание шаткое положение самой Дании, наличие советских войск в нескольких километрах от границы и присутствие советских агентов, рыскавших по Дании и похищавших невозвращенцев, было очевидно, что нужно уезжать.

В Канаде мы были встречены радушно, как местным обществом, так и русской колонией, собравшейся тогда у единственной церкви в Торонто на Глен Моррис стрит.
Мои родители вначале купили ферму и занялись хозяйством, но годы уже сказывались и они вскоре променяли ферму на домик в Куксвилле, предместьи Торонто.
По приезде в Канаду возобновились знакомства со старыми друзьями, давно уехавшими в Америку, и со вновь прибывающими после войны. Здесь нас посещали родственники: Е.В. княжна Вера Константиновна из Нью-Йорка, Е.В. князь Василий Александрович с супругой из Калифорнии, кн. Нина Георгиевна и Павлик Чавчавадзе с Кеип-Кода. Из Англии навестили нас герцогиня Марина Кентская, лорд Маунтбаттен с супругой, а королева Елизавета II пригласила вел. княгиню на завтрак на свою яхту „Британию".

Всех являвшихся к Ольге Александровне, начиная со знаменитого И.Сикорского, перечислить я не в состоянии. Вспоминаю только, что у нее в 1951 году в Куксвилле отметили трехсотлетие основания Ахтырского полка старые офицеры, съехавшиеся со всех концов Канады и Соединенных Штатов.
В этот же период Ольга Александровна стала покровительницей Объединения кадет в гор.Торонто и всегда присутствовала на их балах, где она, входя под звуки Преображенского марша, здоровалась с кадетами, выстроившимся в одну шеренгу. Об этом своем торжественном вхождении на бал, она мне в шутку говорила „выносят реликвию".

Великая княгиня скончалась 24-го ноября 1960 года и была похоронена на русском участке кладбища „Норс Йорк", рядом со своим горячо любимым мужем Николаем Александровичем, умершим всего на два года раньше нее.

Какой же завет оставила нам великая княгиня Ольга Александровна? Как и царственные Новомученики, она всей своей жизнью дала пример глубочайшей веры в Бога и безграничного доверия к Нему, способствующего все в жизни принимать безропотно. Она так же дала пример безусловной и всепоглащающей любви к России и к русскому Человеку, волею суровой судьбы оказавшемуся покоренным носителями чужеродной идеи, но стремящегося к общей цели - освобождению России от власти безбожников.
Да будет великой княгине Ольге Александровне вечная память.
Т.Н. Куликовский